А террорист по имени Гаврило Принцип пребывал в тоске: ничего не вышло! Он торчал на улице возле продовольственного магазина и вдруг увидел, как прямо у него под носом разворачивается открытый автомобиль эрцгерцога. Невероятная, роковая случайность! Если бы он ушел раньше. Если бы водитель выбрал иной маршрут.

Гаврило Принцип бросился к машине и открыл огонь из браунинга калибра 7,64 мм. Он был очень плохим стрелком, приятели над ним смеялись. На сей раз он стрелял буквально в упор. И не промахнулся.

Первая пуля угодила в графиню Софию Хотек, жену эрцгерцога, которую тот безумно любил. Смертельно раненная, она сползла вниз. Эрцгерцог в отчаянии закричал:

– Ради детей – не умирай!

Вторая пуля перебила Францу-Фердинанду сонную артерию. Они оба истекли кровью.

Гавриле Принципу было девятнадцать лет. Он состоял в обществе «Молодая Босния», мечтавшем о воссоединении с Сербией. Гаврилой Принципом и его друзьями, радикальными националистами, руководили не только ненависть к австрийцам, но и более глубокие чувства: презрение к западным ценностям и западному миру и обида за экономическую отсталость Сербии.

Суд над ним начался, когда Первая мировая уже полыхала. Процесс продолжался двенадцать дней. Принцип был несовершеннолетним, его не могли приговорить к смертной казни. Дали двадцать лет каторжных работ.

А в самой Сербии судили за государственную измену и приговорили к смертной казни руководителей «Черной руки», которая подготовила теракт в Сараеве. Глава этой тайной организации, он же начальник сербской разведки полковник Драгутин Дмитриевич, был расстрелян на рассвете 23 мая 1917 года.

Гаврилу Принципа отправили в тюрьму города Терезиен-штадт. Относились к нему строго. Держали в крохотной камере, темной и мрачной. Общаться с другими заключенными запрещали. Он никого не видел, кроме своих тюремщиков. На прогулку – полчаса в день – выводили отдельно от других узников. На ночь надевали кандалы. Он нисколько не сожалел о содеянном, считал, что участвовал в справедливом деле.

Как и убитый им эрцгерцог, Принцип болел туберкулезом. В камере его состояние ухудшилось. Его перевели в госпиталь, и он скончался за решеткой в 1918 году, не увидев, что сотворили с Европой – и с его собственной страной! – две пули, выпущенные из его браунинга.

Тело Гаврилы Принципа тайно зарыли на кладбище под городом. В 1920 году его останки перевезли в Сараево и перезахоронили в одной из церквей.

Телеграмма Николая II

Симпатии европейских властителей были на стороне Габсбургов. В другое время монархи со всего континента собрались бы на траурную церемонию. Но 83-летний император Франц-Иосиф, дядя убитого, решил покончить с сербским национализмом, который считал угрозой своей империи. Он находился на престоле уже шестьдесят шесть лет и несколько раз собирался начать войну против Сербии. Убийство наследника престола подтверждало слова его советников, которые настаивали: сосуществование с Сербией немыслимо. Начались антисербские демонстрации, которые переросли в погромы.

«На сербов по всей Австрии со дня объявления войны была устроена форменная облава, – сообщало русское генконсульство в Вене, – за ними охотились и в домах, и на улице, немедленно арестовывали и заключали в тюрьмы, так что через два-три дня на свободе ни одного серба, кроме их жен и детей, не оказалось».

Покойный эрцгерцог Франц-Фердинанд возражал против войны, но именно его смерть стала поводом для войны…

В Санкт-Петербурге российский министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов сказал своему помощнику, что необходимо «предупредить Австрию о решимости России ни в каком случае не допустить посягательства на независимость Сербии». Министр предупредил австрийского поверенного в делах:

– Не вступайте на этот путь. Он опасен.

После разговора с послом Австро-Венгрии успокоился: «австро-венгерский посол поручился за миролюбие своего правительства и был кроток как ягненок».

Сазонов велел и послу в Вене «дружески, но настойчиво» обратить внимание министра иностранных дел Австро-Венгрии «на опасные последствия, к которым может привести подобное выступление, если оно будет иметь неприемлемый для достоинства Сербии характер».

Австро-Венгрия предъявила Сербии ряд требований. Сербский посол в Вене Йован Йованович переслал текст ультиматума в свое министерство. Белград принял все, кроме одного – допустить австрийских представителей к участию в расследовании заговора с целью убийства эрцгерцога. Это и стало поводом для начала мировой войны. Рухнули четыре империи, погибли миллионы людей. И все ради того, чтобы не пустить австрийских полицейских в Белград?..

Сербский принц-регент Александр Карагеоргиевич телеграфировал Николаю II: «Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь как можно скорее».

Николай II ответил: «Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же вопреки нашим искренним желаниям мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».

Телеграмма российского императора имела трагические последствия, в том числе для ее отправителя. Результатом Первой мировой стали революция и расстрел императорской семьи.

Сербию поддержала и Франция. Две статуи югославских королей – Петра I и Александра I – стоят в Париже на той самой улице, где потом будет находиться штаб-квартира НАТО, пока президент Шарль де Голль не выставит ее из Франции в 1966 году.

В Бад-Ишле, курортном австрийском городке, который летом превращался в столицу империи, Франц-Иосиф I подписал манифест «Моему народу» – объявление войны Сербии. Это еще было всего лишь столкновением двух стран. Но австрийские корабли, пришедшие к сербской столице по Дунаю, обстреляли Белград. 31 июля в Санкт-Петербурге приняли решение о всеобщей мобилизации. Тогда Германия объявила войну России. Война превратилась в мировую.

Николай II подписал манифест: «Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно… Ныне предстоит уж не заступиться только за несправедливо обиженную, родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целостность России и положение ее среди великих держав».

В Санкт-Петербурге после молебна открылось совместное заседание Государственной думы и Государственного совета, на котором и объявили манифест.

Сочувствие сербам при дворе считалось признаком хорошего тона. Для царской России Сербия была лишь сферой влияния. Но прозаические интересы облекались в изящную форму уверений во взаимной любви и духовном единстве. Для царской России больший интерес представляла Болгария, потому что союз с ней помогал обеспечить русскому флоту выход в Средиземное море через проливы Босфор и Дарданеллы. Геополитика важнее эмоций. В 1877 году, когда после очередной Русско-турецкой войны подписывался Сан-Стефанский мирный договор, Россия легко согласилась передать сербские земли Болгарии.

Историки отмечают: со второй половины XIX века сербская внешняя политика взяла за правило втягивать Россию во все конфликты. Но вот что характерно: использовав нашу страну на полную катушку, Сербия перебиралась в лагерь противников России.

Престарелые лунатики

Чем больше читаешь мемуаров и книг о Первой мировой, тем отчетливее понимаешь, что никто из руководящих мужей не понимал, куда ведет свою страну. Они, так сказать, соскользнули в войну или, говоря иначе, спотыкаясь, словно лунатики, рухнули в нее – по глупости! Впрочем, возможно, не только по глупости. Войны хотелось – не такой страшной, конечно, а небольшой, славной и победоносной.

Германский кайзер Вильгельм II, британский король Георг V и царь Николай II были кузенами. Встречались на семейных торжествах. В последний раз за год до войны! На свадьбе дочери кайзера – Виктории-Луизы (она вышла замуж за герцога Брауншвейгского) – в Берлине в 1913 году. Российский и немецкий властители именовали друг друга по-свойски – Ники и Вилли. В какой-то степени это была братоубийственная война…